Внуку бывшего проректора горецкой БГСХА вынесли суровый приговор. Он пытался покончить с собой в суде
8,5 лет лишения свободы в условиях усиленного режима и штраф в 300 базовых величин — такой суровый приговор вынес суд Советского района Минска жителю «Площади перемен» арбористу Степану Латыпову, пишет портал horki.info. На одном из заседаний он пытался покончить с собой. Этот молодой мужчина — внук бывшего проректора БГСХА, ученого в области генетики и селекции растений, академика Анварбека Закировича Латыпова.
Степана Латыпова задержали 15 сентября возле мурала с «диджеями перемен» в Минске. Через несколько дней на госТВ вышли сюжеты о том, что Латыпов якобы собирался распылять яды, чтобы травить милиционеров, но в деле этих обвинений не оказалось.
Ему вменяли мошенничество в особо крупном размере (это связано с обработкой территорий от борщевика), организацию групповых действий, грубо нарушающих общественный порядок, и сопротивление милиции во время задержания во «дворе перемен».
Суд над Латыповым начался 1 июня. На первом судебном заседании обвиняемый воткнул ручку себе в горло. Перед этим он заявил, что сотрудники ГУБОПиК угрожали завести уголовные дела в отношении его родственников и соседей, если он не признает вину. Из зала суда мужчину забрали в больницу, где его прооперировали.
Что он сказал в последнем слове?
О доме
Меня зовут Степан Латыпов. Я живу в доме на Сморговском тракте. Для меня это лучшее место на земле. Это моя Родина. Это место моей силы. Это моя мечта, которую я осуществил. Мечта о доме, где можно жить, собраться со своими соседями, где можно, как у нас повелось в деревне еще в далеких 80-х в Советском Союзе, спокойно зайти на ужин к соседу без предупреждения только потому, что ты проголодался, но не успел приготовить еду. Где все конфликты разрешаются вместе, мирно, без всякой агрессии. Я был счастлив жить в этом месте. Я был наполнен счастьем, радостью, меня это бодрило и временами даже приносило какую-то эйфорию. Но счастье продолжалось недолго.
О задержании
15 сентября прошлого года люди в масках занесли меня в микроавтобус, сковали руки за спиной, надели на голову мусорный пакет и повезли в парк Дружбы народов. По дороге два раза пересаживали из автобуса в автобус. Но это был мой район, я там знаю каждый поворот. Потом они избивали меня. Включили радио на всю громкость и начали бить. Никогда в жизни мне не было так страшно. Люди в масках били руками, ногами, дубинками. Все вместе и по отдельности. Выкручивали руки, ноги за спиной, ласточкой, избивали кулаками и ладонями по ушам так, чтобы в голове как будто взорвалась граната. Били дубиной по ягодицам. Били так, чтобы синяка не осталось, но опираться на ушибленное место я не мог еще три недели. Недавно услышал такой термин: «межмышечная гематома». Возможно, это была она. Я кричал, задыхаясь в черном пакете, а они смеялись. Говорили: «Учим алфавит, сейчас спрашиваем букву «А» и начнем учить букву «Б». Говорили: «Не кричи, твоя Тихановская не услышит», но я продолжал кричать. Я кричал и думал: очень хорошо, что взяли меня. Мало кто из соседей в Беларуси выдержал бы это.
Когда было особенно больно, я вспоминал слова мамы. Она учила меня говорить себе: «Я маленький-маленький ежик, мне совсем не больно». И это на мгновение помогало мне. Но они очень опытные, меня постоянно называли по имени, и у меня не получалось никак отключиться.
Об условиях содержания
В газете прочитал, что в СИЗО меня 51 день держали в карцере. Это не так. Я 51 день просился в карцер. Каждую утреннюю и вечернюю поверку я спрашивал, за что меня держат в таких условиях, а они отводили глаза и говорили: «Чисто по-человечески сочувствуем, но ничего не можем сделать». Просили держаться. Благодаря их пониманию, за те маленькие поблажки, которые мне облегчали жизнь, я прошу прощения у сотрудников СИЗО потому, что знаю, что у них будут неприятности за то, что я это говорю теперь, а люди в масках опять прячутся. Я вспоминаю и с сочувствием отношусь к каждому, кто давал показания в ГУБОП.
О страхе за близких
Страх, который мне пришлось пережить, оправдывает очень многое. Когда заканчивается страх за себя, начинается страх за близких. Человек в маске приходил после. Мне казалось, что он говорил несколько часов — это были только угрозы и оскорбления. Я знаю, что ничего не смогу с этим сделать и даже не могу до конца освободиться от страха, но в моих силах хотя бы попробовать не бояться.
Что известно про деда Степана Латыпова, который долгие годы работал в БГСХА?
«В плеяде видных ученых-аграриев Беларуси красной строкой выделяется имя Анварбека Латыпова, создателя первых белорусских сортов твердой пшеницы», — так про деда Степана Латыпова писал горецкий журналист Михаил Власенко.
«В 2014 году первые белорусские сорта твердой пшеницы Славица (озимый сорт) и Розалия (яровой), созданные в БГСХА, успешно прошли сортоиспытание и включены в Государственный реестр сортов, рекомендованных для возделывания в Республике Беларусь. Анвар Латыпов — автор и соавтор этих сортов. Первый белорусский сорт твердой пшеницы Розалия был назван в честь Анвара Закировича именем его жены Розалии Михайловны».
Окончил Московскую сельскохозяйственную академии имени Тимирязева (1951). С 1955 работал в БГСХА ассистентом, доцентом кафедры селекции и семеноводства, проректором по научной работе (1962-1967), проректором по учебной работе (1977-1983), инициатор и организатор создания кафедры генетики, которую возглавлял в 1967-2000 гг.
Автор более 200 научных работ.
На агрофаке есть памятная доска с барельефом Анварбека Закировича.
