Ведьмы-людоедки, оргии с колдуньями — или «Вий» и другие мистические ужасы по-могилевски

Эквилибристика на пирамиде из гробов

Эти страшные сказки записал и издал в 1891 году выдающийся этнограф из Могилевской губернии Евдоким Романов. Некоторые из них весьма напоминают гоголевские повести. И это, конечно, не удивительно — мифология украинских крестьян, положенная в основу произведений классика, развивалась из общего с белорусами корня архаичных праславянских легенд и верования. Но есть, конечно, и отличия.

В сказке «Мертвая ведьма и швец», рассказанной жителем деревни Вязьмы Быховского уезда Карпом Войтенковым, в поединок с ведьмой вступает не бурсак Хома Брут, как в гоголевском «Вие», а местный пьяница. Фабула сказки такова — в одной деревне жила женщина-ведьма, которую после смерти все же похоронили в пределах церкви. Но покойница и после кончины не успокоилась, и принялась каждую ночь устраивать в храме разгром, била иконы и грызла свечи. Всех же сторожей, кого не ставила громада — ведьма просто съедала. Не в переносном, а в прямом смысле этого слова — обгрызая до костей. Селяне доложили по начальству, и оно, как водится — прислало в караул солдат. Но старая ведьма не убоялась и царских силовиков, и от военных оставляя только обглоданные кости. В итоге борьбу с нечистой силой решили поручить «кого не жалко» — местному портному, весьма надоевшему мужикам своим беспробудным пьянством.

Вий

Сильно пьяного швеца нашли в шинке, и он согласно мотнул головой: «Можно». Только потребовал себе вдоволь горелки, мака, плеть, крест и петуха. При этом в церкви портной, как то подвязавшись с помощью плетки, устроился на ночь в «булаве» — кольце, подвешенном под куполом. Там он и сидел, распивая горелку и распевая песни.

Не замедлила появится в церкви и ведьма. Однако достать швеца с «булавы» ей было не просто, и храбрый портной продолжал качаться под куполом, выпивать по сто грамм и горланить. Тогда ведьма прокричала: «Старые и малые, мне на помощь!» Толпа мертвецов бросилась помогать колдунье, складывая пирамиду из гробов и надмогильных «теремков». Но когда ведьма взобралась по ней и уже протянула свои костлявые руки к кравцу, тот обсыпал ее маком. По народному поверью, маковые зерна очень помогают от нечистой силы. Под воздействием мака, или просто потеряв равновесие от неожиданности, но ведьмарка свалилась вниз. «Ах ты, дурны пьяница!» — вскричала она, и снова велела мертвякам строить башню из гробов. Но при очередной попытке схватить пьющего, но изобретательного портняжку получила крестом по лбу и снова грохнулась на пол.

При третьей же попытке штурма нечистиков кравец достал петуха, и тот закукарекал. От петушиного крика все мертвецы окончательно померли, да и сама ведьма-покойница свалилась вниз уже полностью бездыханной. Когда же люди утром отворили церковь, то увидели там кучу мертвецов на полу и кравца под куполом, продолжающего пить горелку и петь. Пьяного портняжку сняли, покойников похоронили, а ведьму пробили осиновым колом и сожгли на осиновых же дровах. После этого в церкви все стало тихо. Характерно, что сильно пьющий портной за свой подвиг не взял с громады ни копейки вознаграждения.

Паночка, кадр из фильма «Вий»

При этом, в отличие от Хомы у Гоголя, белорусский портной вышел из схватки с нечистой победителем. Как помним, бурсак Хома тоже правильно выстраивал оборону от ведьмы-паненки и призванной ей на помощь всякой нечисти, очертив вокруг себя в церкви мелом круг. Но не выдержал и посмотрел в глаза Вию, и этот страшный гном указал нечисти, где находится Хома. После чего несчастный был растерзан прямо накануне последнего крика петуха. Бурсаки Халява и Тиберий Горобец, товарищи Хомы, утверждали — если бы он не испугался, то выжил бы. Так вот кравец из Быховского уезда, то ли по причине своей алкогольной эйфории, то ли еще по чему, но никакого страха не испытывал, что и помогло ему победить ведьму. Не призываем никого к употреблению спиртосодержащих напитков, но народным сказителям борьба с нечистой виделась именно так. Возможно также, если кто-то считал свою жену ведьмой, то выпив сто грамм, домой он возвращался уже без всякого страха.

«Ночью она пришла и взяла меня…»

Еще ближе к сюжету Гоголя подходит сказка «Петрок-швец и мертвая паненка», записанная от 32-летнего Ивана Николаева в местечке Молостовка Чериковского уезда. Некий Петрок был учеником обувщика, и однажды в их мастерскую заглянула паненка. Во время примерки сапожка прекрасная паненка так заголила свою ножку, что Петрок сразу в нее влюбился. Ночью же паненка явилась к юноше, взяла его в охапку и стала летать. Под утро ведьма-паненка вернула молодого сапожника в его постель. Однако утром на работу ученик не встал. Хозяин был крайне удивлен этому — Петрок работал у него уже несколько лет и никогда не допускал подобного нарушения трудовой дисциплины. Более того — иногда вставал на работу на 2-3 часа раньше хозяина. Наниматель пошел посмотреть, что случилось — его ученик лежал в постели с открытыми неподвижными глазами и молчал. «Что же ты не спишь, а работать не встаешь?» — возмутился предприниматель. И несмотря на то, что доводился работнику родным дядей, пригрозил рассчитать ученика, любителя поспать. Но за Петрока вступилась жена хозяина: «Михалка, ты бы лучше расспросил его, может он заболел?» Наконец, в ответ на настойчивые вопросы молодой сапожник жестами изложил объяснительную о том, что с ним случилось минувшей ночью: «Я влюбился в нее, она пришла и взяла меня». После чего хозяин дал ученику поспать до вечера, а когда тот «очухался», покормил и вручил ему три палки с надлежащей инструкцией — что делать с ведьмой из панского рода при ее очередном визите. Следующей ночью паненка вновь явилась к приглянувшемуся ей рабочему парню, схватила его и полетела. Но Петрок четко выполнял «полетную инструкцию» от дядьки — едва вылетев верхом на ведьме за околицу деревни, он схватив паненку за косы, и тут же принялся бить ее палками по голове, пока все их не изломал. Бедная ведьма даже не смогла внести его по возвращению назад в хату, и бросив прямо во дворе, исчезла неизвестно куда.

Дядька-хозяин же сразу стал давать юноше новый совет: «Скоро придет пан, и будет просить тебя с мертвяком ночевать. А ты не соглашайся — говори, я человек молодой, я боюсь, пусть лучше мой дядька идет!» И пан действительно явился и стал нанимать Петрока. Но когда ученик принялся отказываться, пан стал настаивать именно на его кандидатуре. И практичный дядька быстро поменял план: «Дурень ты, Петрок! Ты страху не бойся, а говори с паном — сколько он тебе заплатит?» Сговорились на пяти целковых — а надо сказать, что пять рублей были большими деньгами в то время.

Ведьма, иллюстративное фото

В назначенное время юноша пришел в хату с мертвецом, и тут увидел — в гробу лежит та самая паненка. Получается, что он убил ее во время того ночного полета. Далее же Петрок последовал совету дядьки Михалки — читать над покойницей книжку, не отвлекаясь — что бы не происходило. Тут же в хате вдоуг поднялся страшный ветер, заиграла музыка, налетели черные вороны, которые затем превратились в девушек. Вот прямо сцена для современного фильма ужасов на белорусский мотив! А из гроба встала паненка, по приказу которой девицы-нечистики и стали искать по всей хате сгубившего ее парня. Но Петрок упорно читал книжку, что видимо — и защищало его от происков злых сил. Под самое утро паненка вскричала: «Что ж вы его не можете его найти, вот он — за столом сидит!». Но с предрассветным криком петуха вся эта нечестивая компания сгинула, улеглась в гроб и молодая ведьма. Пан же, будучи уверенным в неизбежной гибели юноши, послал слугу выбросить его кости из хаты. Но панский прислужник был сильно удивлен, застав ученика сапожника мирно почивающим на лавке.

В тот же вечер старый пан вновь стал нанимать Петрока, за еще большие деньги — похоронить паненку. По совету дядьки парубок вновь согласился, и следуя инструкциям Михалка брать не сытых хороших коней, которые должны были его убить, а дрянную лошадку — и паненку-ведьму закопал, и денег заработал, и снова избежал смерти.

Но Петрок получил от пана третье задание — прийти ночью на могилку паненки и постеречь ее. Снабженный вновь инструкциями от прозорливого дядьки, парень сел ночью в изголовье захоронения и принялся читать книжку. А когда могила разверзлась и оттуда выбралась паненка — поставил по углам четыре креста. Как не бесновалась, что ни делал ведьма бесновалась — но так и не смогла добраться до Петрока. А с криком петухов — прыгнула назад в могильную яму и улеглась вниз лицом. Могила при этом — не закрылась. Бедный Петрок благополучно вернулся домой. Но как говорил сказитель — тут жизнь его и кончилась…

Видно, пьянице-кравцу все же сподручней было противостоять ведьме из простых деревенских женщин, чем ученику сапожника и его дядьке, хоть и весьма искушенному — тягаться с паном и его паненкой-ведьмой? Не совладал с ними и грамотный семинарист Хома Брут.

Кадр из фильма «Вий» (1967)

В этой сказке, как и в гоголевском «Вие», и во многих других сюжетах, ведьмой выступает паненка, на стороне нечистой силы — и сам пан или сотник. Видимо, в данном случае играла свою роль вековая неприязнь крестьян к помещикам, бывшим для них чуждым и враждебным сословием. Жестоким и странным панам, жившим совершенно отличной от крестьян жизнью, поэтому и могли приписываться свойства нечистой силы.

Как вариант расшифровки широко встречающейся в народной мифологии сюжета гибели молодого юноши у гроба панночки могут быть и отголоски архаичного обряда человеческих жертвоприношений при захоронении знатных особ.

В целом же в преданиях о ведьмах могли отразиться отголоски весьма древних событий, когда общество на стадии перехода от матриархата к патриархату было разделено на враждующие мужские и женские тайные союзы. Прообразом ведьм, скачущих верхом на схваченных им мужчинах, могли быть и ритуалы древних мистерий, возможно — оргиастического характера. Например, как празднования в честь бога Диониса, во время которых вакханки, по легенде, растерзали легендарного певца Орфея. А если совсем дать волю фантазии, то картины «полетов с ведьмами» могли быть и следствием применения некоего зелья, наркотического и галлюциногенного воздействия.

Также прототипом ведьм могли послужить жрицы дохристианских культов, те же знахарки — не случайно слово «ведьма» однокоренное с индоевропейским «веды» — знания. Отсюда и церковь как место противостояния жриц-ведуний и всякой нечистой силы с христианскими символами и обрядами. Еще зачастую христианские храмы воздвигали на месте бывших языческих капищ, и на этой почве также возможны были разные эксцессы, в том числе — и под покровом мистики.

Ну и конечно, никто не отменял и колдовскую силу женской красоты, способную очаровать и погубить почти любого мужчину.