Рыцарь плаща и кинжала. Советский разведчик Александр Орлов, создавший знаменитую «Кембриджскую пятерку», был родом из Бобруйска

 

Мечты бобруйского мальчика

Когда в 1895 году в Бобруйске в семье Лазаря Фельдбина родился сын Лейба, ничто не предвещало необычной судьбы для этого еврейского мальчика. Семья его была бедная, неприметная и очень набожная. А в патриархальном Бобруйске, я вас умоляю — таких семей, где мало хлеба, но много детей, было так много, как песка в египетской пустыне, по которой пророк Моисей водил бегущих из плена евреев. И прожил бы сын Лазаря ничем не примечательную жизнь бобруйского портного или лавочника, если бы не два «но». Грянувшие вскоре эпохальные события в виде мировой войны и революции — и сильный и упорный характер самого маленького Лейбы, проявившийся уже с ранних лет.

Старый Бобруйск

Уже на школьной скамье Фельдбин-младший показал себя одним из лучших учеников. А еще он был хорошим гимнастом, и быстро научился отлично играть в только что начавший входить в моду футбол. Бобруйск с его крепостью был городом военных, и Фельдбин с детства мечтал стать офицером кавалерии. Но в царской России евреям путь в юнкерские училища был заказан, а тем более — в такой элитный род войск, как конница.

Первая мировая война начала понемногу снимать ограничения, а в марте 1917 года самодержавие вообще рухнуло. После Февральской революции Лейба Фельдбин поступает на курсы прапорщиков, и наконец примеряет долгожданную офицерскую форму. К тому времени он уже отучится пару семестров в Институте восточных языков, а затем — на юрфаке МГУ. Но тут происходит еще одна революция — Октябрьская, вовсе отменившая офицеров и старую армию. И молодой человек из Бобруйска поступает на службу в Красную Армию.

Известно, что прапорщик Фельдбин к этому времени уже принадлежал к РСДРП, но не к большевикам. В 1917 году Фельдбин примкнет к Российской социалистической рабочей партии интернационалистов, фактически — левых меньшевиков, выступавших за революционный, но демократический социализм. Официально в партию ленинцев будущий разведчик вступил только в 1920 году.

 

Диверсант Западного фронта

С началом гражданской войны Фельдбин служит в Особом отделе (военная контрразведка) 12-й армии. Здесь спортсмен и знаток языков командует Отрядом особого назначения — тогдашним спецназом. Армия воюет с деникинцами и петлюровскими войсками в Украине, с польскими легионами и бандформированиями — в Беларуси.
В Беларуси антисемитские элементы в легионах Пилсудского под прикрытием войны и «борьбы с большевиками» вовсю дали волю своим темным инстинктам. Так, в сентябре 1919 года в Бобруйске была убита семья Геклеров из 9 человек — за портрет Карла Маркса, найденный при обыске. Положение трупов при проведении эксгумации говорило, что часть из них были закопаны еще живыми.

Молодой командир из Бобруйска воевал храбро и особо отличился при проведении разведывательно-диверсионных операций в «белопольском» тылу. Подробности об этой деятельности Фельдбина пока не ведомы, но хорошо известно, что ведущую роль в партизанской борьбе в Беларуси тогда играли отряды Белорусской партии эсеров, еще недавно руководившей БНР, а теперь заключившей союз с Красной Армией против оккупантов.

Бывшего прапорщика заприметил Артур Артузов, бывший тогда заместителем начальника Особого отдела ВЧК. В 1920 году Артузов побывал с инспекцией на Западном фронте.

А. Артузов с сыном

Артур Артузов и сам был человеком незаурядным. Иногда на праздничных концертах он исполнял итальянские арии, но при этом не каждый сослуживец знал, что его настоящая фамилия была Фраучи. Он был сыном итало-швейцарского сыродела, а мать его имела латышско-эстонско-шотландское происхождение. Смешение кровей или что-то еще, но сам Артур Евгений Леонард Фраучи-Артузов отличался множеством талантов. Гимназию он окончил с золотой медалью, Петербургский политехнический институт — с отличием. Работал инженером-проектировщиком у знаменитого профессора металлургии Владимира Грум-Гржимайло. Но с 1906 года Фраучи-Артузов уже участвовал в революционной деятельности, с 1918 года — служил в военной разведке и контрразведке.

Тем временем молодой сотрудник из Бобруйска в ЧК также берет себе псевдоним — Лев Никольский. Только впоследствии он возьмет себе имя «Александр Орлов». Но под ним он стал известен в мире, и так дальше будем называть его и мы.

Некоторое время Никольский-Орлов работает следователем при Верховном трибунале ВЦИК, при этом разбирает дела весьма принципиально. Когда по одному из крупных экономических преступлений Никольскому приходится докладывать на Политбюро, он не побоялся вступить в спор с самим Сталиным. Впрочем, тогда будущий «вождь народов» еще не проявлял себя столь брутальным диктатором, каким он стал к концу 30-х годов. Но на молодого следователя, поспорившего с генсеком, обратил внимание Феликс Дзержинский. По некоторым данным, сам председатель ОГПУ Дзержинский принадлежал к левой оппозиции Сталину. И не умри Дзержинский раньше, скорее всего, сам создатель ВЧК-ОГПУ был бы репрессирован в 1937-м году как «троцкист».

Но в начале 20-х «Железный Феликс» по достоинству оценив молодого следователя по экономическим делам, взял Никольского-Орлова на работу в Экономическое управление ГПУ. В 1925 году он командует уже погранотрядом в Сухуми.

 

Бобруйск-Париж-Берлин

В 1926 году Орлов переходит в закордонную разведку (ИНО) и выезжает в качестве легального резидента в советскую дипломатическую миссию в Париже. Во Франции он — Лев Николаев, сотрудник торгового представительства СССР. Известно, что Лев Троцкий, попав впервые в блестящую столицу Франции, сказал: «Как Одесса — только больше». Не известно, сравнивал ли Орлов-Николаев Париж с родным Бобруйском, но в новой среде он освоился довольно быстро.

Александр Орлов свободно владел французским, немецким и английским, что позволяло ему легко вливаться в обстановку большинства западных стран. Он также отлично владел приемами конспирации, заметания следов, обнаружения и ухода от слежки и так далее. Да и по внешнему виду, если бы кто-то захотел снять захватывающий шпионский сериал, именно разведчик из Бобруйска мог бы претендовать на «советского Джеймса Бонда».

Фотографий Фельдбина-Орлова, по понятным причинам, почти не сохранилось. Но исследователь советской нелегальной разведки Теодор Гладков так описывает его внешность, вероятно, со слов близко знавших людей: «Это был крепкого сложения мужчина на вид лет тридцати пяти, с характерным, малость прибитым боксерским носом и короткими, жесткой щеточкой, усиками».

Орлов, 1930 год

В Париже советский резидент занимался не только разведкой, но и особое внимание уделял обеспечению безопасности советского посольства и его работников. Франция в то время, в отличие от «полудружественной» веймарской Германии, являлась одной из наиболее враждебных СССР стран, была одной из участниц недавней интервенции. Париже был полон белоэмигрантов, многие из которых мечтали свести счеты с большевиками, и угроза терактов постоянно висела над дипломатами. Впрочем, часть белогвардейцев охотно шла на сотрудничество с этими самыми большевиками, и бывшему прапорщику удалось завербовать в их среде немало ценных агентов. Любопытно, что в ряде случаев бывшие участники Белого движения болели на стадионах Парижа за советские футбольные команды.

Через два года Орлов-Николаев уедет в Берлин, где также будет работать под прикрытием торговой миссии. Здесь среди его подчиненных находится Павел Аллилуев, один из создателей Главного бронетанкового управления РККА и брат жены Сталина Надежды. Из Берлина брат привезет Надежде Аллилуевой пистолет «Вальтер», с помощью которого жена всемогущего Генсека сведет счеты с жизнью в 1932 году.

В это время Александр Орлов получает некоторые задания лично от Иосифа Сталина.

В начале 30-х годов Орлов занимается преимущественно экономической разведкой и возглавляет соответствующий 7-й отдел ИНО ОГПУ, также работает над созданием нелегальных сетей за рубежом.

В 1932 году Орлов-Николаев уже в США, где он курирует группу разведчика Якова Голоса (Рейзен, «Звук»). Яков Голос — рабочий из Екатеринослава и участник баррикадных боев 1905 года, приговоренный к вечной ссылке и бежавший из Сибири в Америку.

Документы на переход из компартии США в ВКП(б) Голосу оформлял легендарный Рихард Зорге. Да и сам «Звук» сыграл выдающуюся партию — работая в США под «крышей» турбюро «Ворлд турист инк», Яков Голос завербовал ряд высокопоставленных государственных деятелей и сотрудников спецслужб США. Информация от его агентов сыграла решающую роль в создании атомного оружия в СССР. Именно им были завербованы супруги Розенберги, казненные за шпионаж в пользу Советского Союза.

Ю. Розенберг

При этом в подавляющем большинстве случаев люди, с которыми работали и Никольский-Орлов, и Голос-«Звук», переходили на советскую сторону по идейным соображениям. Характерно, что Яков Голос официально состоял в США на учете как «иностранный агент».

Я. Голос

В Америку из Бремена Александр Орлов прибыл под прикрытием своей «бобруйской линии». Официальной целью его визита в США как сотрудника советского «Льноэкспорта» была встреча с родственниками из Бобруйска для успешной продажи заветных волокон. В частности, в Штатах обосновался дедушка по линии матери. Однако американская военно-морская разведка все же обнаружила в нем советского разведчика. Над Орловым нависла угроза провала и ареста. Спас Орлова-Фельдбина настоящий американский паспорт, переданный ему «Голосом». С ним он и ускользнул из США назад в Германию.

В Германии Александр Орлов примет участие в формировании разведывательной организации, которая в годы Великой Отечественной войны станет известна как «Красная капелла».

В 1933 году Орлов (псевдоним «Швед») во главе оперативной группы снова прибывает во Францию. На этот раз — нелегально, под прикрытием американского паспорта. Для конспиративной деятельности у Орлова есть и австрийский паспорт Лео Фельдбина, фактически — на его настоящее имя и фамилию. Вместе с ним через Прагу и Женеву во Францию приезжает и его жена Мария Рожнецкая. Связник группы едет с настоящим американским паспортом, привезенным «Шведом» из американской командировки. Основная задача группы Николаева-Орлова — проникновение во французский Генштаб.

Уже сразу едва не подвела случайность — несмотря на то, что Орлов добирался до Парижа кружными путями, в несколько временных этапов, на улице столицы Франции его окликнул по имени… бывший коллега по торгпредству. Случай чуть не провалил резидента.

Далее дела, казалось бы, пошли успешней. Молодой разведчик из группы «Шведа» Александр Коротков («Длинный») под видом чехословацкого студента поступил ни мало ни много — в Сорбонну. Там он познакомился с французским студентом социалистических убеждений, как-то невзначай обмолвившимся, что он работает фотографом во «Втором бюро» Генштаба и имеет доступ к картам и документам. В группе Орлова долго гадали — игра ли это французской контрразведки или нет? Не заметив наружного наблюдения или других подозрительных признаков, уже решили идти на вербовку, как вдруг пришла информация от своего человека в «Сюрте женераль» — это операция французских спецслужб. Соответственно, о «советском студенте» в Сорбонне политическую полицию оповестил ее агент, внедренный во французскую Компартию. Орлов-«Швед» и Коротков —»Длинный» немедленно покинули Францию.

Зато в Англии Александру Орлову повезло больше. В Великобритании он примет непосредственное участие в создании разведывательной сети — знаменитой «Кембриджской пятерки» во главе с Кимом Филби. Информация, полученная от «Кембриджской пятерки», сыграет огромную роль в победе над нацизмом во время Второй мировой войны.

Кроме этого, Никольский-Орлов побывал в длительных и не очень разведывательных «командировках» в Австрии, Италии, Швейцарии, Чехословакии, Эстонии, Швеции и Дании.
В 1935 году «шпион возвращается с холода» — Никольский-Орлов прибывает в Москву, где он получает звание майора госбезопасности. Надо сказать, что в системе НКВД воинские звания котировались на две ступени выше, и майор госбезопасности был равен армейскому комбригу (генерал-майору). Также 40-летнего «генерала» награждают орденом Ленина — одним из первых среди советских разведчиков.

 

«Над всей Испанией безоблачное небо…»

В 1936 году против Испанской республики вспыхивает военный мятеж. Резидентуру НКВД в Испании возглавляет Никольский, именно здесь получивший свой новый оперативный псевдоним — Александр Орлов. И тут начинается самая мрачная и сомнительная страница в жизни Орлова. Он не только помогает в создании республиканской спецслужбы — Службы военной информации, но и участвует в организации тайных убийств политических противников Сталина в республиканском лагере.

Народный фронт в Испании состоит из самых разнородных сил — буржуазных республиканцев, социалистов, коммунистов, анархистов, баскских и каталонских националистов и лево социалистической партии ПОУМ. При этом репрессии со стороны НКВД и правительства социалистической партии (ныне, кстати — правящая в Испании), обрушиваются прежде всего на «слишком левых» — анархистов и ПОУМ.

А. Орлов в Испании

Александра Орлова обвиняют во внесудебных расправах над лидерами анархистов и ПОУМ. В частности, в убийстве лидера этой партии Андреса Нина. И это при том, что демократические взгляды «поумовцев» были весьма близки к программе той самой партии социал-демократов-интернационалистов, в которой он сам состоял в 1917 году.
Орлов также отвечал за подготовку партизанских и диверсионных действий в тылу франкистов, под его началом действовал впоследствии знаменитый белорусский партизан Станислав Ваупшасов.

А тем временем на родине развернулся «большой террор». При этом погрому подверглось и само НКВД, и внешняя разведка. И летом 1938 года сам Александр Орлов, как и многие другие чекисты и военные советники в Испании, получил приказ на возвращение. Нетрудно было догадаться, что в конце пути его ждал подвал на Лубянке.
И Александр Орлов принимает решение — не возвращаться.

 

Тайное соглашение

Исследователь истории советской разведки Теодор Гладков считает, что Орлов безропотно бы вернулся на Родину, если бы не его дочь Вера. Девочка страдала неизлечимой болезнью сердца, и, потеряв отца и мать (судьбы жен видных «врагов народа» были также предрешены), ребенок неминуемо погиб бы. И чета Орловых, похитив 90 тысяч долларов из фонда резидентуры НКВД, бежит во Францию. Оттуда Александр Орлов с семьей перебирается в Канаду и направляет наркому НКВД Ежову письмо. Орлов знает способности НКВД достать перебежчиков из-под земли, и предлагает джентльменское соглашение — его семью оставляют в покое, он — не выдает ни одного из советских агентов.

«По опыту других дел знаю, что Ваш аппарат бросил все свои силы на мое физическое уничтожение. Остановите своих людей! Достаточно, что они ввергли меня в глубочайшее несчастье, лишив меня завоеванного моей долголетней самоотверженной работой права жить и бороться в рядах партии, лишив меня родины и права жить и дышать одним воздухом совместно с советским народом.

Если Вы меня оставите в покое, я никогда не стану на путь, вредный партии и Сов. Союзу. Я не совершил и не совершу ничего против партии и н/страны».

Республиканцы в Испании

И действительно, Орлов не выдал ни «Кембриджскую пятерку», ни «Красную капеллу», ни Рудольфа Абеля, ни одного из более чем 60 советских разведчиков, известных ему. И он сам, в отличие от других перебежчиков, умер своей смертью в 1973 году в США. Более того, в 1955 году Следственный отдел при КГБ СССР рассмотрел дело Орлова и пришел к заключению, что для возбуждения уголовного дела в его отношении — основнаий нет. В 1969 году полковник Михаил Феоктистов разыскал Александра Орлова и его жену и предложил им вернуться в СССР, гарантируя безопасность.

Журнал белорусских участников Интербригад, интернированных во Франции

В США под присягой Александр Орлов заявил, что не был причастен к тайным политическим убийствам в Испании.
В 1938 году Александр Орлов направил Льву Троцкому письмо в Мексику, предупреждая о готовящемся против него покушении. Но бывший председатель РВС Советской республики ему не поверил, и вскоре был убит. Александр Орлов до конца жизни продолжал оставаться марксистом, но — антисталинистом. В 1954 году Орлов издал книгу «Тайная история сталинских преступлений».