Солдаты из Могилева в Крымской войне, таинственная смерть «Белого генерала» и где была улица Лагерная: рассказываем страницы военной истории нашего края к 23 февраля

В 1-й половине XIX века Могилев просто сверкал эполетами — тут находились Главный штаб и многие части 1-й русской армии под командованием Барклая-де-Толли, одного из победителей Наполеона. В Могилевской губернии в это время стояли части 5-й пехотной дивизии.

При этом наш край был ужасно опустошен недавней войной 1812 года с бонапартистской Францией и ее союзниками. Боевые действия, поборы и грабежи проходивших войск и эпидемические болезни привели в упадок как крестьянские, так и помещичьи хозяйства. Содержание армии и в мирное время также являлось немалым бременем, поскольку во многом возлагалось на население тех мест, где она стояли. Особенно в тех случаях, когда не было казарм, а солдат размещали на постой по домам селян и мещан. Разумеется, тут случалось всякое. Однако от вернувшихся из заграничных походов бравых усачей могилевчане узнавали и немало интересного о том, как «хранцуз» и немец живет.

А полки на Могилевщине стояли прославленные. Например, в Старом Быхове с 1820 года квартировал Брянский пехотный полк. При этом один из трех батальонов полка был переведен на поселение в Могилевской губернии. Так называемые «военные поселения» были введены в Российской империи по инициативе генерала и царедворца Аракчеева, само имя которого стало символом свирепости. И жизнь солдат-крестьян была, наверное, тяжелее, чем быт селян или служба нижних чинов в их обычном, «чистом» состоянии. К строгостям военной службы добавлялся тяжелый крестьянский труд, и наоборот.

Еще один полк 5-й пехотной дивизии, Низовской пехотный, был расквартирован одно время в Бобруйской крепости.

В 1826 году начинается война с Турцией, и 5-я пехотная дивизия отправляется на Дунайский театр военных действий. Боевые операции российской армии ведутся успешно, но самые большие потери обеим армиям наносит эпидемия холеры. Говорят, что по возвращению домой войска занесли эту опасную болезнь и на территорию Российской империи.

Иван Паскевич

После подавления восстания 1830-1831 года в Польше и Беларуси командующим действующей армией и наместником Царства Польского стал один из крупнейших помещиков Могилевской губернии Иван Паскевич, князь Варшавский.

В 1830-х годах летние маневры части 5-й пехотной дивизии и 5-й артиллерийской бригады собираются под Гомелем, входившим тогда в состав Могилевской губернии. На карте 1838 года даже расчерчены места их постоянного лагерного расположения. При этом войска не отбывают номер, а достаточно старательно готовятся. На границе нынешнего района «Гомсельмаш» был построен земляной вал, на котором батальоны упражнялись в штурме укрепленных позиций. В 1833 году Брянский пехотный полк был переименован в егерский. А это значит, что на его вооружение должны были поступить нарезные штуцера, в стрельбе из которых егеря должны и были упражняться в окрестностях Гомеля.

И эти навыки вскоре пригодились — в 1849 году 5-я пехотная дивизия в составе войск генерал-фельдмаршала Паскевича была отправлена на усмирение революционной Венгрии. Австрийцы терпели поражение от революционной армии венгров. Но прибытие огромной царской армии, хоть и действовавшей достаточно медлительно, переломило ход кампании. Одно из решающих сражений произошло в июне 1849 года у местечка Перед. Отряд, в котором шел Брянский егерский полк и австрийцы, внезапно нарвался на губительный огонь замаскированных венгерских батарей. Австрийские кирасиры дрогнули под огнем венгерской артиллерии, но атака брянских егерей была успешной. Селение Киралирев, наступление на которое вел Брянский полк, переходило из рук в руки. Но в конце концов венгры вынуждены были отступить.

Битва при Переде

Бой в Крыму, все — в дыму

Вскоре Николай II вступил в конфликт c Турцией по поводу того, кому должны принадлежать ключи от Храма Рождества Христова в османской Палестине — православным, которые находились под покровительством Петербурга, или католикам, которым патронировала Франция. Султан выбрал сторону Наполеона III и Франции, давно уже занимавшейся экономическим освоением Турции. В свою очередь, российский император преследовал задачи дальнейшего наступления на Оттоманскую Порту, попутно обещая балканским славянам и христианам свое содействие. Османам были предъявлены требования, в залог выполнения которых царские войска в июне 1853 года вошли в вассальные Турции Дунайские княжества — Молдавию и Валахию.

При этом командующий русской армией на западных границах князь Паскевич был противником новой войны, к которой неминуемо шло дело. Престарелый фельдмаршал даже пытался отговорить от этого своего царя, ведь по мнению Паскевича, против России неизбежно выступит коалиция западных держав, перед которой ей не устоять. Однако Николай I был полон самоуверенности, более того — он питал иллюзии, что некоторые европейские державы вместе с ним примут участие в разделе имущества «больного человека» — Османской империи. И вот в октябре 1853 года Турция объявила войну России.

Князь Паскевич, командовавший действующей армией на Дунае, не предпринимал решительных действий и фактически саботировал наступление. Но это не помогло — Англия, Франция и Пьемонт все равно выступили на стороне Турции. А Австрия, которую еще недавно сам Паскевич спасал от революции вместе с егерями из Старого Быхова, в «благодарность» заняла Дунайские княжества, которые русские войска вынуждены были оставить.

Брянский егерский полк участвовал в войне с самого начала, при осаде Силистрии на Дунае его командир полковник Александр Ган был контужен. Затем егеря были переброшены в Крым, где приняли участие в обороне Малахова кургана. Полк понес там огромные потери — 2 600 человек выбыли из строя при штурмах и обстрелах бастионов.

Осада Силистрии

Но мужество рядовых солдат и офицеров не помогло — Российская империя потерпела в Крымской войне тяжелое поражение. Кроме военно-технической отсталости, сказалась и неэффективность абсолютистского монархического правления, и общая отсталость, вызванная крепостническими порядками. Князь Паскевич, получивший контузию при неудачной осаде Силистрии, вынужден был покинуть армию и уехал сначала в Гомель, а потом — в Варшаву. После известия о сдаче Севастополя и о смерти, фактически — самоубийстве Николая I, болезнь Паскевича усугубилась, и незадолго до смерти он написал письмо своему преемнику на посту командующего и польского наместника Михаилу Горчакову. В этом письме Паскевич писал Горчакову, что Россию от еще более сокрушительного разгрома, в случае наступления западных держав через Польшу, спасли только крепости, заблаговременно там выстроенные, да «благородство» прусского короля, которому «мы чинили дерзости». На самом деле, Пруссия не дала Австрии провести мобилизацию против России из-за соперничества с Венским двором и Францией. И, кстати говоря, в оборонительный рубеж, прикрывавший западное направление, в то время входила и Бобруйская крепость.

Командир брянских егерей Александр Ган, вероятно, учитывая печальный опыт Крымской войны, после нее выступал сторонником скорейшего технического перевооружения русской армии.

«Летние маневры уж давно начались…»

В 1867 году в Могилеве был расквартирован штаб и 1-й батальон 61-го пехотного Суздальского полка, 2-й батальон суздальцев стоял в Белыничах, 3-й — в Пропойске. Другие полки 16-й пехотной дивизии также стояли в Могилевской губернии.

16-я дивизия также участвовала в Крымской войне с самого начала с Дунайского театра военных действий. Потом князь Горчаков решил спешно перебросить ее в Крым, где ожидалась высадка союзников. Князь Паскевич, кстати, был с этим решением не согласен, но 16-я дивизия все же в Крым успела. И приняла участие в сражении на реке Альма, для русской армии — неудачном, но все же замедлившем продвижение союзников на Севастополь.

Штурм Малахова кургана в Севастополе

В Могилеве также расположился штаб и батарея приданной дивизии 16-й артиллерийской бригады. Снова у городского самоуправления болела голова за расквартирования войск, зато дамы света и полусвета, многочисленные торговцы, подрядчики, владельцы квартир, магазинов и кафе, были весьма рады обилию платежеспособных и лихих военных.

В летние лагеря под Могилев собирались все полки дивизии — Суздальский, 62-й пехотный Владимирский, 63-й Углицкий и 64-й Казанский. Вместе с артиллерийской бригадой они разбивали лагерь в пойменной долине Днепра, примерно в километре от воды. Относительно неподалеку проходило Киевское шоссе. Рядом с лагерем находилось озеро Святое, в то время — излюбленное место городских охотников. Рядом же находилось учебное поле, где пехотинцы и артиллеристы маршировали и отрабатывали боевые построения и развертывание.

Военные начали также благоустраивать место лагеря. Чтобы не изнывать под палящим летним солнцем, между палатками Суздальского и Углицкого полков около 1874 года была разбита березовая аллея. Несколько позже деревья посадили и казанцы. Последними к озеленению приступили артиллеристы и Владимирский полк.

Впоследствии одна из улиц Луполово, возникшая на этом месте, получила название Лагерной. Ныне это улица Гагарина.

В кинофильме по мотивам пьесы Михаила Булгакова «Дни Турбиных» один из героев исполняет залихватскую песенку про летние лагеря и бутылочку вина: «Здравствуйте — дачники, здравствуйте — дачницы, летние маневры уж давно начались…»

Кстати говоря, 61-м Суздальским полком с 1867 года командовал полковник Николай Турбин.

Военная молитва

Однако вскоре беззаботное существование молодых офицеров и тяжелая служба рядовых (хоть и не в пример сокращенная реформами Александра II в сравнении со временами крепостного права), сменилась кровавой реальностью войны.

12 апреля 1877 года Россия объявила войну Турции, официальной ее целью была защита болгар. Мобилизация 16-й дивизии была объявлена уже 4 апреля, при этом жители Могилева сочувственно отнеслись к началу войны, полагая, что она будет вестись за освобождение «единоверного славянского племени». Как сообщала губернская пресса, могилевчане размещали мобилизованных и отозванных из «бессрочного отпуска» (запаса) у себя по домам, поили их чаем и вином. Чай, как колониальный товар, стоил определенные деньги и котировался наряду со спиртным. Поэтому можно с уверенностью сказать, что местное население проявляло щедрость.

Накануне выступления войск, 24 апреля на площади у Кафедрального собора Архиепископом Могилевским Евсевием был отслужен торжественный молебен. Войска стояли на коленях, молились истово и командиры, и солдаты — кто-то надеялся на новый чин и орден, а кто-то — что турецкая пуля минует его голову. Интеллигенты из вольноопределяющихся, не будучи сильно верующими, мечтали об освобождении болгарского народа от султанского гнета, а иные, возможно, — и российских народов от царского. Ведь дело было не совсем обычным — императорская армия шла на помощь болгарским революционерам, год назад поднявшим восстание против «легитимной» власти Порты.

Народу было так много, что толпа запрудила не только площадь, но и прилегающие могилевские улицы. После молебна Могилевская городская Дума выставила для военных столы с угощением, первую чарку за здоровье царя выпил могилевский губернатор Александр Дембовецкий, по слухам, являвшийся внебрачным сыном Александра II. После чего кричали «Ура» и войска, и публика. В 4 часа дня был уже обед для избранных в Могилевском городском собрании.

О том, что войска и могилевчане провозгласили тост за царя, губернатор Дембовецкий даже отправил телеграмму в Ставку в Кишинев.

С болгарских не вернувшихся полей

И солдаты, и офицеры были достаточно мотивированы к войне за освобождение братьев-болгар. Но все же некоторые из «нижних чинов», глядя на болгарские каменные дома, крытые черепицей, и вспоминая хаты в своей губернии, чесали затылок: «И кого тут освобождать? Эвона как они живут…» При этом, конечно, болгары сильно страдали от национального гнета и насилия башибузуков. И подавляющее большинство населения приветствовали русскую армию, но существовали и проосманские антироссийские группы.

На фронте 16-я дивизия попала на один из самых горячих участков, под хорошо укрепленную турками Плевну. Во время двух первых штурмов Плевны, благодаря бездарности царского командования и неподготовленности атак, русские войска были отбиты с потерями. Вскоре командиром 16-й дивизии стал легендарный генерал Михаил Скобелев, отличавшийся как немалыми военными дарованиями, так и невероятной личной храбростью и импульсивностью характера. Еще его называли «Белым генералом», но вне всякой связи с белогвардейским движением — а потому, что Скобелев любил появляться на поле боя на белом коне и в белом мундире. За свою самостоятельность и независимость суждений Михаил Скобелев находился в полуопале у высшего командования.

«Белый генерал» Михаил Скобелев

30 августа начался новый, третий штурм Плевны. Отряд Скобелева взломал турецкую оборону, но не получил никаких подкреплений, попал под перекрестный огонь и был вынужден отступить. По одной из версий, высшее командование и завистники намеренно не поддержали его, не желая давать лавры покорителя Плевны молодому и амбициозному генералу.

В этом бою батальон Владимирского полка майора Федора Горталова ворвался в редут «Абдул-бей-табия», после чего сам Горталов пошел по кукурузным полям собирать отставших солдат. Тут-то он и столкнулся с генералом Скобелевым, довольно резко его спросившим: «Что вы тут шатаетесь?» Майор объяснил генералу цель своего похода по полям, и с собранной им командой вернулся в редут. Но, видимо, обида от несправедливого упрека жгла офицера. На позициях он встретил начальника штаба 16-й дивизии Алексея Куропаткина, еще раз объяснил ему свои действия, и продемонстрировал приведенных солдат. И поклялся, что живым с редута не уйдет. И свое офицерское слово майор сдержал. Даже получив приказ отойти после пяти турецких атак и адского перекрестного огня, Горталов намеренно остался там умирать. По одной из версий — с командой добровольцев, по другой — он один стал на бруствер и был поднят турками на штыки.

Геройская смерть майора Горталова

Федор Горталов

Казанский пехотный полк потерял при этом штурме 20 офицеров и 661 солдата. А его бывший командир генерал-майор Владимир Тебякин был убит влетевшим в редут турецким снарядом. Всего же в 16-й дивизии выбыла под Плевной половина личного состава.

При этом третий штурм Плевны главнокомандующий великий князь Николай Николаевич-старший приурочил к именинам своего брата Александра II. Ходили слухи, что во время сражения царь издали наблюдал за ним и пил шампанское «за здоровье сражающихся». А в народнических кругах получило распространение стихотворение: «Именинный пирог из начинки людской брат подносит державному брату…»

Великий князь Николай Николаевич и Александр II после провала третьего штурма уже хотели снять осаду Плевны, но продолжить борьбу их сумел убедить находившийся там же военный министр Дмитрий Милютин. И в конце ноября 1877 года турецкая армия сдалась. Многие из пленных турок попали впоследствии в Могилевскую губернию, где находились на вольном положении без охраны и вели довольно сносную жизнь, но это уже другая история.

Брянский пехотный полк, некогда также стоявший на Могилевщине, в это время участвовал в героической обороне Шипкинского перевала, с которого был отведен после тяжелых потерь.

В декабре 1877 года 16-я дивизия под началом Скобелева совершила тяжелейший переход через Балканские горы, пробиваясь в снежных завалах свыше двух метров толщиной. Однако, спустившись в долину, войска Скобелева, Святополк-Мирского и Радецкого разгромили и принудили к сдаче турецкую армию в сражении при Шипке-Шейново. После чего командир Брянского полка полковник Аргамаков в составе передового отряда одним из первых вошел в Адрианополь без единого выстрела. Путь на Стамбул был открыт, и Турция пошла на подписание Сан-Стефанского мира, дававшего Болгарии свободу и выход сразу к двум морям.

В немалой степени победа русской армии была результатом реформ военного министра Дмитрия Милютина, в ходе которых была введена всеобщая воинская обязанность и сокращен срок службы, ограничены телесные наказания, созданы военные училища, что в целом дало нового, более сознательного и образованного солдата и офицера. Но вот с высшим командованием в российской армии дело обстояло хуже. Царская дипломатия проиграла также на Берлинском конгрессе, по результатам которого Болгария потеряла многое из только что приобретенного. Вскоре после ряда переворотов в Болгарии к власти пришли силы, быстро выведшие ее из-под влияния Российской империи.

Таинственная смерть

С момента Берлинского конгресса прежние дружеские отношения между Россией и Германией стала сменять все более усугублявшаяся неприязнь. В 1880-х годах германский Генеральный штаб во главе с Мольтке даже планировал зимнее военное вторжение в Россию.

Летом 1879 года Владимирский и Суздальский пехотные полки вернулись в Могилев. Встреча опять была торжественной — городские ворота украсили зеленью, тысячи горожан встречали военных с цветами, некоторые приносили бутоны целыми корзинами. Для «нижних чинов» были выставлены столы с закусками, а для офицеров могилевское общество давало торжественный обед в городском собрании.

В том же 1879 году Могилев посетил генерал Скобелев, назначенный после новой опалы командующим IV армейским корпусом, расквартированным в Беларуси. Вскоре Скобелев провел между Могилевом и Бобруйском большие маневры, в которых наверняка обобщался опыт недавней русско-турецкой войны. Значение маневров также было вполне очевидным, Михаил Скобелев был уверен, что война с Германией неизбежна.

Но внезапно самого талантливого военачальника всей тогдашней армии настигла смерть. Это произошло в июне 1882 года в Москве, куда Скобелев накануне очередных больших маневров прибыл из штаба IV корпуса. Молодой генерал умер в номере дамы полусвета, недавно приехавшей из Австро-Венгрии, при невыясненных обстоятельствах. Предполагали его отравление. Версии выдвигались разные — от работы немецкой разведки до заговора царской полиции и т.н. «Священной дружины». По некоторым данным, Скобелев имел контакты с революционерами из «Народной Воли» и намеревался устроить переворот для установления в России конституционного правления. В Минске, Бобруйске и Гомеле именем Скобелева были названы улицы.

Михаил Скобелев

Бывший начальник штаба 16-й дивизии Алексей Куропаткин стал военным министром, командующим русской армией в Маньчжурии — и одним из главных виновников ее поражения в войне с Японией. 3 марта Болгария будет праздновать 145-ю годовщину освобождения от турецкого ига.