Забытые имена. Как выпускник Могилевской гимназии разработал новый уголовный кодекс для Российской империи, мечтал о перевоспитании в тюрьме и предсказал рост мошенничества

Крепостной гимназист

Будущий видный криминалист родился 29 августа 1847 года в семье крепостного крестьянина, принадлежавшего князю Ивану Паскевичу в Гомельском уезде Могилевской губернии. Его сын князь Федор, унаследовавший имение, был скор на расправу — крестьян в имении пороли направо и налево за любую провинность, по легенде даже травили княжескими собаками. Возможно, уже тогда маленький Ваня Фойницкий задумался о преступлении и наказании, об их соразмерности.

Федор Паскевич накануне аграрной реформы также подал в комиссию по ее проведению свой проект, предполагавший освобождение крестьян совсем без земли. А когда было решено крестьян все же землей частично наделять — просто обманул своих крепостных в деревне Покалюбичи и незаконно «отжал» у них землю. Крестьяне пожаловались царю — но жалобу спустили «на места», и Паскевич приказал пороть их розгами.

Совсем иным человеком была его жена княгиня Ирина Паскевич, урожденная Воронцова-Дашкова. Княгиня широко занималась благотворительностью, и, обратив внимание на смышленого крестьянского мальчика, направила его на учебу в Могилевскую мужскую гимназию. Образование, включая среднее, было тогда платным и малодоступным детям из крестьянских семей. Ваня Фойницкий учился на совесть, и в 1864 году закончил гимназию в Могилеве с золотой медалью. В том же году при поддержке княгини Ирины Фойницкий поступает на юридический факультет Петербургского университета. В 1864 году в России начались судебные реформы, призванные заменить обветшалый средневековый сословный суд современными правовыми учреждениями. Надеждами живет и молодой студент из Беларуси, и все прогрессивное общество.

Сразу же заметили одаренного студента и профессора Петербургского университета, куда поступил Фойницкий. В 1868 году, по окончанию университетского курса, он был оставлен читать лекции по уголовному праву. В 1871 году Иван Фойницкий становится доцентом и профессором уголовного права. Вскоре после этого он выезжает для работы за границу. За 2,5 года своей заграничной командировки Фойницкий посетил Англию, Германию, Австрию, Швейцарию, Францию, Италию, где работал и слушал лекции в местных университетах. В 29 лет Иван Фойницкий уже становится товарищем обер-прокурора правительствующего Сената.

Вероятно, карьере способствовали не только его безусловно блестящие знания, но и политическая лояльность. В 1870-х годах в Российской империи, раздираемой социальными и национальными противоречиями, назревал острый политический кризис. Прогрессивные реформы забуксовали. Студенческая молодежь, недовольная половинчатыми преобразованиями, массово увлекалась революционно-социалистическими идеями и готовилась к грандиозному «хождению в народ». Иным человеком был Иван Фойницкий — несмотря на происхождение из крепостных крестьян, он был монархистом и верноподданным трона. Возможно, свою роль тут сыграла благодарность княгине Паскевич, вытащившей его «из грязи — в князи»?

И пока его сверстники, в том числе такие потомки Рюриковичей, как князь Кропоткин, пытались распропагандировать народ и гнили в тюремных казематах, профессор из деревни делал стремительную карьеру. Но про тюрьмы он тоже не забывал. Что касается юридической теории и практики, то здесь выпускник Могилевской гимназии придерживался вполне демократических взглядов.

Знаток тюремной жизни

Областью особого научного интереса товарища обер-прокурора было тюрьмоведение. В 1872 году он участвовал в международном конгрессе в Лондоне, посвященном проблеме пенитенциарных заведений. На эту тему Фойницким написана книга «Учение о наказании в связи с тюрьмоведением» и другие работы, с использованием большого массива материалов. Характерно, что он одним из первых выступил за перевоспитание преступников в местах лишения свободы. Для того времени это было весьма новаторское предложение.

Еще сохранявшийся во многом феодальный уклад Российской империи основывался на максимально жестоких наказаниях. Вплоть до XIX века в самодержавном государстве в арсенале палачей были такие варварские способы казни, как четвертование или побивание кнутом, вырывание ноздрей. При этом по-прежнему продолжались применяться другие средневековые экзекуции, например, телесные наказания в виде порки розгами и так далее.

Клеймение преступников, когда им на лбу, руке или щеках выбивали «ВОР» или «К» («каторжный») было запрещено только в 1863 году. Но, вероятно, ретрограды в системе исполнения наказаний еще долго испытывали ностальгию по этому способу поддержания «порядка». Наверняка какой-либо пристав или полицмейстер, поглаживая широкие подусники, ворчал: «При Николае Павловиче, блаженной памяти, когда штемпель на лоб ставили этим мазурикам — такого не было…» Так что Фойницкому в своих работах даже приходилось обосновывать бесполезность этого вида наказания для предотвращения рецидивизма.

По мнению самого Фойницкого, предназначение современных ему тюрем было «причинять боль». Вопреки расхожим ныне слухам, царская каторга была мало похожа на санаторий. Достаточно почитать «Записки из мертвого дома» Достоевского. Из средств «воспитания» там можно было найти, пожалуй, только ручные и ножные кандалы, в которых заковывали провинившихся, и те же розги и виселицы.

Наш земляк, опережая свое время, выступал за то, чтобы тюрьма не калечила оступившегося человека и не мешала вернуться к нормальной жизни и честному труду. Долгое время эти идеи считались утопическими, удачный и не совсем опыт реализации этих идей был предпринят после революции 1917 года. Но сегодня именно программам по социализации осужденных и бывших заключенных принято уделять большое внимание.

Также Фойницкий выступал и против сословного неравенства, в том числе и в части исполнения наказаний. Дело в том, что в российской монархии тем же телесным наказаниям подлежали только низшие сословия — крестьяне и мещане, а высшие — дворянство и духовенство — были от них освобождены. Также Иван Фойницкий был сторонником равенства сторон и состязательности в уголовном процессе, причем не только на стадии судопроизводства, но и во время следствия. Состязательность на досудебном этапе является непростой идеей, которая не реализована на постсоветском пространстве до сих пор.

Наш земляк выступает и против такого вида наказания, как ссылка. В 1879 году в статье «Наша сибирская ссылка» Фойницкий называет политическую ссылку «непригодной как кара, безнравственной как способ колонизации, противоречащей началам исправления и существу судебной деятельности». В то время ссылка являлась массовым видом наказания как для уголовных, так и для политических. Накануне, в 1878 году, проходит процесс 193-х, в те же годы в судебном и во внесудебном порядке тысячи революционеров-народников отправились в сибирскую ссылку. Не забываем при этом: сам Фойницкий был абсолютно лоялен царской власти.

Среди многочисленных тем, разрабатываемых Фойницким, был и такой вид преступности, как мошенничество. В пореформенной России, после отмены крепостного права и резкого роста деловой активности, этот вид преступлений резко вырос. Жертвами многообразных мошенников становились все — от старосветских дворян до домохозяек, от купцов 1-гильдии до мелких торговцев и первый раз выехавших в уездный город крестьян. Такая динамика давала Ивану Фойницкому основания причислять мошенничество к «цивилизационным» преступлениям и предрекать их рост по мере развития человеческой цивилизации. Кажется, этот прогноз могилевского гимназиста вполне сбылся — сегодня в связи с развитием цифровых технологий и банковских учреждений мы видим новый бум мошенничества, когда деньги под самыми неожиданными и порой нелепыми предлогами дистанционно изымаются всевозможными аферистами.

Наш земляк внес большой вклад в правовое определение мошенничества, классифицировав его как обман в виде искажения фактов прошлого и настоящего. Именно Иван Фойницкий ввел понятие «наказуемого обмана», если он вел к завладению чужим имуществом. Без этих юридических установок мошенники бы до сих пор гуляли на свободе, что, впрочем, некоторым из них удается и сейчас.

Криминалист из Беларуси уделил внимание и преступлениям на сексуальной почве. При чем в его классификации их было гораздо больше, чем знает их современный уголовный кодекс.

А еще Иван Фойницкий стал одним из лидеров социологической школы уголовного права. Одним из ее основных тезисов стала взаимосвязь преступности с окружающей средой и социальными факторами. Сегодня совершенно очевидная вещь, а в то время это был совершенно новый подход в криминалистике.

Свою докторскую диссертацию «Ссылка на Западе» Иван Фойницкий защитил 1 марта 1881 года. В этот день партия «Народной Воли» казнила царя. После убийства Александра II народовольцами в Российской империи начался период контрреформ. Крайне консервативный царь Александр III пригласил Фойницкого в комиссию Министерства юстиции по пересмотру Устава уголовного судопроизводства. Целью комиссии, вероятно, была ликвидация многих демократических достижений предшествующего времени. Надо отдать должное — Иван Яковлевич нередко заявлял особое мнение при попытках ревизии прогрессивных судебных реформ.

Иван Фойницкий отстаивал максимальную публичность судебных процессов, их прозрачность и подконтрольность обществу. И неизменно выступал за расширение полномочий судов присяжных. При этом защиту он рассматривал не как выражение частной воли нанявшей ее стороны, а как форму общественного служения — равно как и обвинение. И даже допускал, что позиция защитника может расходиться с позицией того, кого он защищает. В интересах общества, разумеется.

Еще юрист из Могилева был одним из учредителей в России особых судов для малолетних и первого ювенального суда в Санкт-Петербурге. В 1897 году Иван Фойницкий становится деканом юридического факультета Петербургского университета, продолжая преподавать. Из песни слов не выкинешь — метр юриспруденции, он и от других требовал многого и у студентов был известен как очень грозный экзаменатор.

В 1903 году Иван Фойницкий участвует в разработке нового Уголовного кодекса Российской империи. Новый юридический свод должен был послужить модернизации крайне обветшавшего здания самодержавной империи, но он так и не был принят. Следующий этап радикального реформирования судебной и юридической системы проходил уже после революции 1917 года.

При этом сам Фойницкий был весьма далек не только от революционного, но даже либерального лагеря. В январе 1905 года в Киеве проходил 5-й съезд русской группы Международного Союза криминалистов, основателем которой являлся Фойницкий. После доклада о юридической помощи населению была предложена резолюция, в которой констатировалось: «При условии бесправия и произвола, являющихся основными устоями нашего современного русского строя, ни о какой юридической помощи не может быть и речи». Фойницкий написал свой, гораздо более умеренный вариант. Но съезд криминалистов проголосовал за радикальную резолюцию, после чего Фойницкий обвинил съезд в «нелегальности» и объявил распущенным, а в зал заседания ворвалась полиция. Это сильно подорвало авторитет уважаемого юриста, участники съезда криминалистов объявили Фойницкому бойкот.

В конечном итоге прокурорская и судебная служба, преподавательская и научная работа надорвали силы Ивана Фойницкого. Тем более, что он, похоже, ничего не умел делать наполовину и любой работе отдавался полностью. Истощенный организм профессора поражает бич того времени — туберкулез. На фоне тяжелого заболевания своему учителю вести научную работу помогают ученики. Но 19 сентября 1913 года Иван Фойницкий скончался в Петербурге в возрасте 66 лет. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

Многие идеи бывшего царского юриста легли в основу ленинградской школы советского права.