Хичкок отдыхает: оргии живых мертвецов, заклятья ведьмаков и мстительные скелеты — о чем еще рассказывают старинные предания Могилевской губернии?

Ночлег мертвецов

Народные поверья Могилевщины записал и опубликовал известный этнограф Евдоким Романов в своем «Белорусском сборнике», изданном в 1890 году. Целый раздел этих «космогонических сказок» так и называется — «Мертвецы». Страх перед умершими жил глубоко в сознании людей с древнейших времен. Кстати говоря, все похоронные ритуалы и религиозные обряды на могилах имеют под собой именно это первоначальное обоснование. Покойника нужно было обязательно задобрить, чтобы он с того света не вредил живущим. Но если судить по фольклору, не всегда это удавалось…

Характерно, что во многих случаях мертвецы являются с того света именно к наиболее близким им людям. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Вот одна из таких историй — «Ночлег мертвецов». Жили себе два брата, и оба умерли молодыми, не успев обзавестись детьми. Вся тяжелая работа легла на их вдов. И вот однажды младшая из них, носившая снопы, задержалась на поле. А когда шла вечером мимо кладбища — на дорогу выскочили покойные братья.

Женщина, на живая ни мертвая от страха, пришла домой и рассказала старшей вдове: «Мужья наши велели ждать их сегодня ночью в гости!» Но старшая успокоила — дескать, придут да и уйдут. И вот когда наступила ночь, мертвецы внезапно оказались в хате. Без долгих разговоров они сразу же предложили своим женам ложиться спать. Но старшая из вдов тотчас же принялась прибираться в доме, несмотря на все требования своего супруга с того света. А вот младшей повезло меньше — покойник вырвал у нее из рук дежку для хлеба, да и пол не дал мести. И вскоре утащил в клеть. Старшая же из вдов все еще препиралась со своим «бывшим», ссылаясь на загруженность работой и прочее. Но и ей бы неминуемо грозила участь оказаться в постели с покойником, если бы не прокричал первый петух. Известное дело, что нечистая сила предрассветного крика этой птицы не выносит — и мертвеца как ветром сдуло. Но женщина боялась войти в клеть, где уединялся со своей женой младший из мертвых братьев. Только дождавшись утра, она заглянула туда с соседкой. И увидели там жуткую картину: вторая вдова «замучана ляжиць —правая грудзь вырвана». Эту историю рассказала 45-летняя крестьянка Авдотья Харитонова в деревни Братьковичи Климовичского уезда.

В Сенненском же уезде тогдашней Могилевской губернии этот сюжет с ожившими мужьями-покойниками, видимо, широко распространенный в наших краях, имел свои вариации. Местные покойники оказались еще и «трудолюбивыми». Две вдовы там также носили тяжелые снопы, и в ходе изнурительных аграрных работ возьми и скажи: «Были бы живы наши мужья — они бы нам помогли». Умершие супруги незамедлительно явились к ним, и целую ночь помогали с переноской снопов, и говорили с женами. Чему те были очень рады. Так продолжалось несколько ночей — жены жали, мужья — носили снопы, так и убрали все жито. На последнюю ночь стали справлять «Дожинки», накрыли праздничный стол. Но у одной из вдов ложка упала на пол, женщина полезла под стол — и увидела, что у «гостей» с того света — коровьи ноги. С криком вдова выскочила на улицу, и стала звать соседей. Но когда люди вбежали в хату — от второй женщины осталась только содранная кожа, вывешенная на печке…

Безусловно, в основу этих мифологических сюжетов положены некие реальные события. К моменту их записи в конце XIX века жестокие убийства женщин и мужчин, совершаемые из садистских либо других побуждений, вполне себе могли прикрываться происками «нечистой силы». В глубокой же древности подобные убийства могли совершаться членами тайных союзов в ритуальных и иных целях, как это еще практиковалась в некоторых странах с архаическим общественным укладом практически до нашего времени. Причем члены этих братств могли переодеваться в шкуры и маски животных (как во время «колядок»), возможно отсюда — и «ноги с копытами» под столом.

Ведьма по первому браку

Впрочем, не лучше относились к своим бывшим мужьям и некоторые усопшие жены. Если при жизни, например, они были ведьмами. В Телешовской волости тогдашней Могилевской губернии записана такая легенда: «Жанщина была вѣдьма. Дакъ яна отто померла, а хозяинъ жанився зъ другою. Тяперъ яна, таа першаа жонка, ходя да й ходя къ яму но ночахъ,—спить зъ имъ». Вторая, живая жена ничего про это не знала. Но ведьма есть ведьма — даже на том свете. И в конце концов, чем-то не довольная, она пообещала задавить мужчину. Несчастный, как было принято в то время, обратился за советом к попу.

Священнослужитель отругал крестьянина — за то, что он молчал ранее. И немедленно велел раскопать покойницу. Та лежала лицом вниз, и священник по деталям ее убранства определил — ведьма выбирается из своей могилы («пячоры»), да еще почему-то и через другую могилу. И тут же распорядился привезти воз дров, после чего покойницу пробили осиновым колом, а тело стали сжигать на костре. При этом ведьма несколько раз пыталась выскочить из огня — то в виде мыши, то ужа. Однако собравшиеся вокруг люди пресекали эти попытки, загоняя ведьму в разных обличьях назад в огонь метлами. После сожжения на костре над оставшимся пеплом сотворили заклятье, и похоронили его в том же гробу.

Что касается этой истории, то она могла быть основана на вполне реальных событиях. Ведь некий сельский житель вполне мог считать свою жену «ведьмой», даже будто бы и после смерти не дававшей ему покоя. А односельчане, преисполненные темных, по сути, языческих суеверий, могли и раскопать могилу, и устроить огненное аутодафе. Оказавшимся в его эпицентре мелким животным и пресмыкающимся ничего не оставалось делать, как пытаться спастись бегством. Между прочим, в те времена подобная участь могла постичь и живого человека, обвиненного в колдовстве и «ведьмачестве», что уж говорить про мертвое тело.

Впрочем, иные селяне вовсе не брезговали обращаться к ведьмакам в случае необходимости. В селе Тимоново Климовичского уезда была записана следующая страшная сказка. Жили два брата, сильно нуждались и заспорили из-за земли. И один из братьев обратился к услугам колдуна. За определенное вознаграждение ведьмак навел порчу — и брат умер. Правда, вскоре после этого покинул этот мир и сам колдун. Оставшийся брат как-то раз возвращался после тяжелых полевых работ, да и присел отдохнуть на дороге у кладбища. Тут во сне к нему явился ведьмак и пригласил в гости — отведать мяса. Вечером, на заходе солнца, крестьянин вновь пришел на кладбище — где его и встретил колдун. Ведьмак предложил повернуться задом и прыгнуть назад три раза — и крестьянин оказался в склепе. На столе лежало тело его умершего брата, рядом — ножик. Ведьмак отрезал от трупа мясо с одной стороны и ел, причем тело тут же вновь зарастало. Колдун протянул кусок и живому брату: «На, ешь говядину. Я сделал, а ты просил — так нам вместе и есть». Человек откусил кусочек, но проглотить так и не смог. Тогда ведьмак предложил отложить на время трапезу, пообещав — что другая половина трупа будет ждать брата нетронутой. Человек тот прыгнул еще три раза назад и вернулся домой. Но вскоре заболел и умер.

Земля в ту пору была частым предметом раздора между соседями и даже родственниками, за нее шли на все. А что касается порчи и всякого колдовства, то эта «черная магия» действительно могла убить человека. При одном условии — если он в нее верил, просто по принципу психосоматического внушения и самовнушения. Не случайно «праклены» перекрывали молитвами или отшептыванием от «доброго» знахаря — по принципу психотерапевтического воздействия и «клин клином вышибают».

Кости и гости

Не всегда добром заканчивались и сельские молодежные вечеринки — если на них являлась нечистая. По одной легенде, пошли «девки» из Перероста за горелкой для посиделок. Да нашли на дороге «кости», вероятно — скелет. Разбитные молодицы решили пошутить: «Кости-кости, ходите к нам в гости». Когда сели за стол с горелкой и яичницей, одна из девушек уронила под стол мясо. Полезла за ним — и увидела под столом скелета. С криком она выскочила из-под стола, и все ее товарки бросились в рассыпную.

«Кости» настигли одну девушку и тут же переломили ее об колено. Большинство же подруг укрылось в бане, а одна — в «плосканях». Те, кто был в бане, на вопрос скелета «Кто тут?» — сказали «Божья свеча». Тем правильным ответом и спаслись. А вот девушка в «плосканях» ответила «Чортова рогоза», и была удушена. Баня — в народной мифологии место сосредоточения сверхъестественной силы, которая может быть и хорошей, и плохой. Но в данном случае девушек спасает отсылка к христианской символике. «Плоскань», предположительно, — это заросли конопли. Трудно сказать, знали ли могилевские крестьяне о ее наркотической составляющей, но в целом «чортова рогоза» — не помогла.

Не обходилось без происшествий и на свадьбах. Так, справляли в одной деревне свадьбу, а в церкви в это время лежал покойник. Вечером зашла речь о нем, и один парень похвалился — не боюсь покойников, могу его сюда принести. Над ним посмеялись, и тогда деревенский удалец пошел в церковь и принес гроб с телом, чем вызвал страшный переполох — из хаты выскакивали кто через дверь, а кто и через окна. Когда же все успокоились, решено было вернуть мертвеца в церковь. Но никто не смог поднять гроб. Тогда пришел священник и сказал — это сможет сделать только тот, кто его принес. И велел надеть тому парню чистую смертную сорочку. Ухарь не сильно напрягался, поднял гроб и принес в церковь, но тут мертвец из гроба обхватил его руками. Парень как ни старался — так и не смог освободится от мертвой хватки. Не помогла ни церковная обедня, ни молитва. Тогда стали парню руки отрезать — а он кричит «Не режьте, больно!» А шел уже третий день, и нужно было покойника хоронить. Так и закопали их в могилу обоих — умершего и так неудачно посмеявшегося над ним шутника.

В этом предании еще раз подтверждена древняя традиция уважения к умершим. Нарушивший ее подвергался страшному наказанию. Возможно также, в легенде нашли отражение и отголоски жертвоприношения живого человека в могиле. Кстати говоря, последний такой случай документально был зафиксирован в Беларуси в 1855 году, когда пожилую крестьянку закопали живой на кладбище для «предотвращения» эпидемии холеры.

Что касается Сэма Рейми, то он является сыном еврейских эмигрантов из Российской империи. Теоретически, предки создателя «Зловещих мертвецов» и «Человека-паука» могли проживать и Могилевской губернии или другом регионе Беларуси, являвшейся на тот момент своеобразным «гетто» в пределах установленной царскими властями «черты оседлости». От своих родителей, ортодоксальных иудеев, будущий режиссер еще ребенком мог слышать ужасные сказки про оживающих покойников в далекой и загадочной стране с дремучими лесами и глухими болтами, которая была его прародиной.