Нова ли проблема нелегальной миграции? Рассказываем, как нелегалы из Могилевской области штурмовали украинскую границу 180 лет назад

«И хруст французской булки…»

Благодаря усилиям современного российского кинематографа и прочих средств массовой пропаганды у многих о временах царской  империи сложилось впечатление в духе «Балы, лакеи, юнкера…». Но, кстати сказать, участие самих юнкеров в светских мероприятиях бального типа было крайне дозировано. Например, учащимся военных училищ запрещалось приглашать одну девушку два раза, а по окончанию танцев все они немедленно возвращались в казармы. 

Еще меньше исторической правды сообщается о жизни подавляющего большинства населения того времени – крестьянства. Об ужасах крепостного права стараются просто молчать, а ведь прикрепленный к земле человек был почти что вещью помещика. И во многом проблемы нашей истории на протяжении всего XX столетия происходили именно от многовековых традиций крепостничества. 

Помимо безудержного экономического гнета, когда два-три дня в неделю приходилось работать «на пана», крестьяне зачастую страдали от самодурства помещиков и телесных наказаний. Самыми же ужасным были, наверное, сексуальные домогательства и изнасилования молодых крестьянок со стороны их собственников. Бывали случаи, когда это касалось и молодых людей.

Тяжелыми были повинности крестьян в пользу монархического государства. С 1812 по 1835 год подушная подать в Беларуси, которой были обложены только низшие сословия, выросла вдвое. Недоимки помещики, на которых была возложена и административно-полицейская власть в деревне, выколачивали силой. 

В 1830-40-х годах закладываются во многом и основы белорусского гастарбайтерства – помещики сдают своих крестьян в аренду на строительство железных дорог и разные земляные работы. При чем сами «контрактные» работники зачастую не знали своей заработной платы, которую почти полностью присваивал их владельцы. 

Крестьянские бунты, периодически вспыхивающие, жестоко подавлялись. Но лишенные всякого права голоса и даже возможности свободно перемещаться, крестьяне все же голосовали ногами. 

К лету 1841 года по селам Могилевской губернии прокатился слух – царь Николай I подписал Манифест, будто бы разрешавший крестьянам переселяться в Херсонскую и Екатеринославскую губернию и Бессарабию. Там пожелавшие выехать получат землю, освобождение от всех повинностей и безвозвратную денежную помощь от правительства. Однако баре и подкупленные ими чиновники и попы царскую волю от народа де скрывают. «А потому, ребята», — толковали на тайных сходах мужики, «надо нам меж собой сговариваться, майно свое сбывать и самим итить на юг. Есть добрые люди, в дороге нам помогут. С нами Бог и Царь!»

Само собой разумеется, что никакого царского Манифеста об освобождении не существовало. Но вера в «доброго царя», наместника бога на земле и заступника простых людей, существовала всегда. Кстати говоря, план об объявлении Емельяна Пугачева «крестьянским царем» Петром III родился именно среди старообрядцев белорусской Ветки, где и скрывался этот беглый донской казак. О возможной роли раскольников в волнениях 1841 года мы еще поговорим. Но вот что касается Николая I и освобождения крестьян, то тут не так все просто. 

В советской историографии было принято изображать императора Николая Павловича исключительно как крайнего реакционера. Сегодня в современной российской пропаганде эти качества возводятся  в достоинство. На самом же деле «Николай Палкин» был скорее реформатор, но крайне консервативный. Царь прекрасно понимал, что крепостное право – это пороховая бочка под монархией, фитиль которой постоянно тлеет. 

Будучи женатым на прусской принцессе и поклонником всего немецкого, Николай вполне мог брать за идеал Пруссию, где личная зависимость крестьян была уже давно отменена. В 1827 году было ограничено право российских помещиков ссылать своих крестьян в Сибирь. За освобождение крестьян выступала и либеральная часть помещиков, давно просчитавшая, что наемный труд намного эффективней барщины. В 1837 году депутаты тверского дворянства подали царю прошение об освобождении крестьян.

Существует предание о том, что после того, как крестьяне Вологодской губернии были выкуплены в казну (положение государственных крестьян считалось намного легче, чем находившихся в частной собственности), депутация других сельских общин также просила перевести их на положение казенных. В ответ на это Николай якобы сказал, что в этом случае ему придется купить всю Россию, но он желает видеть всех крестьян свободными. Так это было или нет, но любое обсуждение в верхах этой темы падало на благодатную почву и могло дать толчок слухам о «Манифесте».  И в 1841 году 14 губерний Российской империи оказались охвачены стихийным переселенческим движением крепостных.

Виды на волю

С середины лета многие крестьяне Могилевской губернии стали продавать свои дома, скот и имущество, а собранный урожай – сбывали тайно от дворового управления. Вопреки старинной пословице «Помирать собрался, а хлеб сей», пары под озимые посевы крестьяне уже не распахивали. 

У любого “стихийного” движения всегда есть свои организаторы, были таковые и здесь. В Белицком уезде Могилевской губернии крестьяне деревни Грабовка С. Папков и А. Федоров за деньги выписывали крестьянам фальшивые паспорта. Надо сказать, что крестьяне в царской России паспортов не имели вообще, они им выписывались только в случае «отхода» на заработки и в тому подобных случаях. Паспорт того времени также был мало похож на нынешний – это был лист бумаги с записями и печатями, никаких фото там, разумеется, не было.  Документы собравшимся в бега выдавал дворянин Я. Артюшевский. 

Еще одним центром движения за «исход» в Могилевской губернии стал Климовичский уезд. Здесь паспорта выдавал мещанин Романовой Слободы Климовичского уезда И. Дьяков, в Марьиной Слободе – крестьяне И. Иванов и И. Никитин. 

Нужно представить себе более чем консервативное сознание крестьян того времени, крайне привязанных к своим хатам, полям и околицам. Ведь большинство селян дальше своей волости нигде и никогда не бывало. Видно, сильно допекла их «панская ласка», раз люди решились на такой побег.

Сомневающихся подбадривали обещаниями – в слободе Добрянка на границе Могилевской и Черниговской губерний всем будут выданы письменные «виды» об освобождении от крепостного состояния, подводы и кормовые деньги. По прибытию же на место переселенцам якобы будут отведены земельные наделы с домами, выдан рабочий скот и по 500 рублей – каждому. А что еще очень важно – новоприбывшие будто бы освобождались от всех повинностей на 25 лет.

На самом деле, определенные основания мечтать о таких бонусах для переезда все же были. При освоении южной Украины, отвоеванной к концу XVIII столетия у Крымского ханства и Турции, крестьяне начали ее стихийно заселять. После личного освобождения крепостных крестьян в некоторых губерниях Прибалтики, что произошло еще в 1817-1819 годах, многие латыши двинулись на благодатный юг Украины – через Могилевскую губернию.  Да и белорусам это южное направление  поисков воли было знакомо  еще века с XVI-XVII, когда в Запорожскую Сечь от панщины бежало немало крестьян  Великого княжества Литовского.

Нелегальная миграция крепостных

В конце августа 1841 года крестьяне ряда местностей в Могилевской губернии стали массово сниматься с мест. Семьи и вещи грузились на подводы и двигались в путь, домашний скот гнали рядом. Только в Гомельском имении князя Паскевича ушло 17 деревень. В Украину двинулись также три деревни помещиков Крушевских, три – Бардовского, две – Солтана, две – Фащей и так далее. К началу октября только из Белицкого уезда бежало 1180 крестьян из 35 сел и деревень.  

Дорога ищущих волю лежала в соседнюю Черниговскую губернию. В слободе Добрянка беглецы действительно получали помощь – им предоставляли убежище, кормили, давали советы, как объехать заставы и караулы на дорогах. Характерно, что старообрядческий посад Добрянка был основан на глухом острове раскольниками из Ветки. Одним из главных занятий староверов из Добрянки была торговля скотом, который они поставляли в Санкт-Петербург. Мужчины также были строителями-отходниками, женщины пряли лен, скупавшийся в Могилевской губернии. 

Таким образом, добрянковские старообрядцы имели экономические связи со столицей и разными регионами Российской империи, что вполне могло быть использовано для нужд тайной сети по переброске переселенцев. Раскольники или, например, секта «бегунов» издавна держали такого рода убежища и каналы перемещения для беглых. 

Также надо учитывать, что старообрядческий предпринимательский класс был экономически заинтересован в отмене крепостного права и переходе к вольнонаемному труду. 

Однако власти и помещики не спали в шапку, в цилиндр или в форменную шляпу. В Чернигов прибыл поверенный князя Паскевича для организации возвращения крестьян, депеши о массовом бегстве ушли к генерал-губернатору, в МВД и Департамент полиции.  И.о. могилевского губернатора Крылов направил по селам чиновников особых поручений для выявления зачинщиков и выяснения причин бегства.

На дорогах, ведущих в Украину, были расставлены караулы, в деревнях воинские и полицейские команды проводили облавы в поисках нелегальных мигрантов. При штабе пехотного корпуса, расквартированного в Могилевской губернии, для расследования происшедшего была учреждена военно-судная комиссия. О ходе ее работы регулярно докладывали не только министру внутренних дел, но и самому царю Николаю I. 

В результате были выявлены и схвачены  инициаторы переселения. Ими действительно оказались некоторые старообрядцы из Добрянки. Мещане А. Белявский и А. Смирнов ходили по деревням Могилевской губернии и убеждали крестьян переселяться в Бессарабию. В деле оказались замешаны также добрянский купец В. Бугаев, купеческий сын Т. Кушнеров, мещане А. Сухоруков, Я. Цеглин, крестьяне Ф. Троянов и И. Костюков. Среди «зачинщиков» смуты оказался даже полицейский Н. Бабков.  А одним из самых «злостных подстрекателей» следствие признало дворянина Черниговской губернии Страдомского. 

Расследование крестьянских волнений длилось почти год. Наконец, в августе 1842 года военно-судная комиссия вынесла приговор – Страдомского лишить дворянского звания и сослать в каторжные работы, Белявского, Смирнова, Кушнерова и Цеглина – бить шпицрутенами и отправить на каторгу. Троянов и Костюков приговаривались к шпицрутенам и арестантским ротам, Папков – к шпицрутенам и отдаче под надзор местных властей. Доказать вину Бугаева и Сухорукова царским дознавателям не удалось, ввиду чего они были преданы «воле Божьей». 

Надо отметить, что порка шпицрутенами – гибкими прутами длиной в 1-1,5 метра — была страшным наказанием. Обычно приговоренного вели вдоль строя солдат, каждый из которых обрушивал на голую спину удар этим своеобразным хлыстом. Иногда, если осужденный не мог идти, его просто волокли или везли вдоль шеренги на тачке или санках. Экзекуцию мог остановить врач, но очень часто эскулапы карательной системы свидетельствовали, что истязуемый еще может переносить наказание. По сути, при назначении большого количества ударов приговор к шпицрутенам был равносилен смертной казни – человек умирал от болевого шока.  

Царь Николай, в 1827 году приговаривая двух евреев за нарушение карантина в Бессарабии, написал: «Виновных прогнать сквозь тысячу человек 12 раз. Слава Богу, смертной казни у нас не бывало, и не мне её вводить». Законом было определено максимальное наказание в 6 тысяч ударов палками за раз, но нередко это становилось достаточным для забивания человека до смерти. 

…

Побеги крестьян стали составной частью борьбы за отмену крепостничества. Под ее давлением монархия была вынуждена в 1844-1848 годах принять «Инвентарные правила для управления имений», регламентирующих и частично сдерживающих рост крепостных повинностей и злоупотребления помещиков. Характерно, что «Инвентари» были подготовлены и вводились именно для белорусских, литовских и украинских губерний.  А в 1846 году министр государственных имуществ граф Киселев даже начал разрабатывать проект освобождения крестьян. Но в марте 1848 года напуганный революцией в Европе царь объявил мысли об отмене крепостничества «нелепыми и безрассудными», а дворянское феодальное землевладение – «святой вещью».  Николай I так и не рискнул пойти на эту реформу, продлив отставание и деградацию страны еще на несколько десятилетий.       

Что же касается беглых крестьян Могилевской губернии, то хоть большую часть из них поймали и вернули помещикам, нескольким сотням семей все же удалось благополучно уйти. Возможно, им все же довелось обрести заветную землю и волю в благодатных черноземных степях под солнцем  Украины или  Молдавии.